Игра в бутылочку

горлом прямо на тамаду.

— Самоудовлетворение! — хором заревел зал, и все вскочили с кресел. Тамада встал, недоуменно развел руками и направился к разложенному дивану, улегся на него навзничь и стал мастурбировать. Публика начала было считать, как боксеру в нокауте, но на счете пятьдесят все замолкли и уселись на свои места, отметив, что большой член тамады с удовольствием принимает эти команды, но «слезы» не пускает.

— Надо ему помочь! Напарника ему! Гость справа! Крути бутылку, — раздались голоса за столом.

Гостем справа оказалась тонкая белокурая женщина с распущенными волосами.

— Крути бутылку, красавица! — закричали из зала.

Она виновато усмехнулась и слегка покрутила бутылку. Та, словно обидевшись за такое сверх нежное отношение к ней, сделала не более двадцати оборотов, как тут же уставилась горлом на моего товарища по службе.

— Ну, Леха! Тебе явно повезло!

— Ты че, Эд?!

— Повезло, говорю! Иди трахай Тамаду в зад!

— Да, ну?! Я же не гомик.

— Иди, говорю, а не то они просто разорвут нас.

Толпа замерла, но заметив нерешительность моего друга, вдруг, озверев, взвизгнула большинством женских голосов:

— В зад! Давай секс! В зад

Леха вынужден был подчиниться. Он встал, но что было удивительным член у него торчал, что было тут же одобрено аплодисментами, подошел к дивану, поставил Тамаду на колени в позу «раком», притянул его к себе поближе и тут же вдул ему в «Очко». Тамада вздрогнул, но голоса не подал. Леха стал его трахать, постепенно наращивая темп. Его ягодицы плясали, что два мячика. Тамада довольно крякал, что означало полное его удовлетворение. Наконец Леха, казалось, прирос к ягодицам мужика. Тело его напряглось, замерло и вдруг конвульсивно стало дергаться в так бъющей из члена струи. Леха вытащил плачущий член и стал его вытирать о правую ягодицу партнера. Зал, казалось, взбесился. Зрители вскочили, кричали все, что только могло до сих пор придумать человечество в порыве экстаза, особенно женщины, которым очень понравился мужской секс. Но, кажется, больше всех веселился я, довольный тем, что Леха оправдал это высокое доверие общества. Я свистел, подпрыгивая, кричал бис, хлопал в ладоши, пока не упал в кресло совершенно изможденным. Тамаду вернули на его место. Он тут же предложил выпить за нового кандидата в чемпионы мужского секса по нашему гарнизону, неизвестному блондину с членом в двадцать сантиметров.

— Двадцать два сантиметра, — поправил Леха и плюхнулся в свое кресло. А тамада взял бутылку и объявил:

— Сейчас бутылка выберет нового тамаду, так как мое время руководить обществом уже истекло. Напоминаю всем, уважаемая публика: тамада выбирается царствовать только на один час. Уважаемая публика не возражала, так как прошедшие сцены секса так ее разожгли, что кое-кто откровенно мастурбировал, а девочки кое — где делали мужикам минет.

Бутылка вертелась долго, наконец ее горлышко уставилось на мою соседку слева. Она встала, пододвинула к себе блюдо с бутылкой и так ее крутанула, что та завертелась бешеным волчком. Наконец ее горло указало прямо на меня.

— Аут! — зверещала публика, обозначивая желание узреть женский секс. Ей и мне пришлось вылезти на стол на всеобщее обозрение, где она стала на колени и приблизила мой член к своим мягким губам. Она стала медленно сосать его, постепенно наезжая и съезжая с него. Мне было до чертиков приятно, но одна мысль не давала покоя: мне было страшно слить ей сейчас, когда многие желали увидеть процесс в его кульминации. Это продолжалось минут пятнадцать, некоторые зрители стали демонстративно позевывать. И тут я решил увековечить свой подвиг в глазах публики. Сперма набежала столь внезапно, что я едва успел выхватить из ее жадного рта моего мальчика, готового расплакаться, и его пульсирующую струю направить прямо в ее широко раскрытый рот, глаза, голову и шею. Кончилось тем, что она поцеловала моего мальчика, продолжая слизывать его слезы. Зал ревел от восторга.

— Вставь ты его ей в жопу! — ревели мужские голоса.

Я мигом выполнил желание коллектива.

— Вылижи у нее между ног — пищали женщины.

Я тут же улегся на спину на стол, посадил ее лицом к себе прямо на рот и стал жевать ее женскую «Мышку». Она не выдержала, приподняла таз и оросила мой рот своей драгоценной пеной.

— Теперь ревели женские голоса, объявляя свою товарку победительницей. Они ринулись к нам, подхватили ее на руки и понесли по залу. Зал ревел и хлопал, что было мочи. И все было бы ничего, если бы вдруг не погас свет. Мужчины негодовали, женщины завизжали, но твердый голос за столом объявил, что это разыгрывается ночь любви. Каждому из нас следовало поймать в темноте любую личность и вступить с ней в половой контакт в любой форме и любым способом.

Сначала все затихли, а потом началась возня и сопение. Мне показалось, что свет специально кто-то выключил, чтобы почтенная публика быстро разрядила плещущий через край сексуальный потенциал. И тут я почувствовал, как кто-то обнимает меня сзади за плечи:

— Кто вы?! — насторожился я.

— Женщина, которая тебе очень нравится

— Какое удивительное самомнение о себе. А имя у этой женщины есть?

— Есть. Да ты, наверняка уже сам догадался

— Танюшка? Ты?

— Конечно. Неужели так трудно было сразу догадаться? Эдуард Зайцев